Современная японская новелла 1945–1978 - Страница 5

Весьма интересная новелла «Праздник ветра». Это чисто «бытовой», «семейный» рассказ, хорошо раскрывающий нравы и моральные устои японской семьи. Речь идет о двух сыновьях — законном и внебрачном. Отец давно скончался, и братья тоже уже пожилые люди, фактически незнакомые друг другу. Но во исполнение воли матери, которой восемьдесят пять лет и жить ей осталось уже недолго, внебрачный сын разыскивает могилу отца, встречается со своим братом. Здесь показаны отношения между родителями и детьми, место религии в быту, культ предков, и поныне свойственный психологии японца, каким бы современным ни показался человек и кем бы он ни был — инженером, бизнесменом или врачом.

Хищник крупного масштаба предстает перед нами в произведении Такэси Кайко «Голый король». Фабрикант Ота молится лишь одному богу — богу наживы. На его фабриках производят краски, и для Ота совершенно безразлично, будут ли его краски подновлять заборы или их используют в живописи. Именно поэтому он превращает в рекламный трюк выдвинутую честным и порядочным художником идею о проведении конкурса детского рисунка. Делец Ота доволен: миллионы детей захотят принять участие в конкурсе рисунка и будут покупать его краски, а это принесет фабриканту новые доходы. Во всепоглощающей погоне за деньгами Ота забывает даже о своем единственном сыне Таро, о его духовном воспитании. Лишь учитель рисования помогает мальчику обрести радость узнавания мира, приобщения к нему.

* * *

Перевернув последнюю страницу этой книги, читатели заметят, что не все представленное в ней имеет равную художественную ценность. Однако они не смогут отрицать того, что все эти произведения в целом помогли им в какой-то мере познакомиться с Японией, с жизнью ее народа.

Михаил Демченко

ОСАМУ ДАДЗАЙ

ЖЕНА ВИЙОНА

Меня разбудил громкий звук быстро раздвинутой двери. Но я не встала — я знала, это пришел муж. Он всегда возвращался домой поздно и пьяным. Тяжело дыша, зажег он в соседней комнате свет и вдруг начал лихорадочно рыться в письменном столе и книжном шкафу, будто что-то искал там. Затем тяжело опустился на татами, и до меня донеслось его прерывистое дыхание. «Что он там делает?» — недоумевала я.

— Это ты? — окликнула я мужа. — Ты голоден? Если хочешь поесть, ужин в буфете.

— Да-а? Спасибо, — неожиданно ласково проговорил он. — Как себя чувствует наш малыш? Температура еще держится?

Этот вопрос удивил меня. Нашему мальчику в будущем году должно было исполниться четыре года, но то ли от недоедания, то ли от дурной наследственности, — муж мой много пил, — то ли потому, что мальчик вечно болел, ростом он был меньше двухлетнего ребенка. Он едва умел ходить и почти ничего не говорил, из его ротика вырывались лишь отдельные звуки: ума, ума, ня, ня! Мне казалось, что он слабоумный. Когда я ходила с ним в баню, раздевала и брала его на руки, каким худеньким и некрасивым он выглядел! Жгучие слезы наполняли мои глаза, и я плакала, не стесняясь людей. Кроме того, у него часто повышалась температура или болел животик. А мужу до этого, казалось, не было никакого дела, он почти не бывал дома, и я совсем теряла голову. Если я говорила ему, что мальчику снова плохо, он равнодушно отвечал: «Да? Надо бы показать его врачу», — потом надевал свою крылатку и уходил. Но денег на врача не было, и мне ничего не оставалось, как только лечь рядом с малышом и молча гладить его по головке.

И вдруг мой муж спрашивает о здоровье сына?! Это было так неожиданно, что вместо радости мною овладело тревожное чувство, даже холод пробежал по спине. Я растерялась, не знала, что отвечать.

— Можно войти? — раздался в этот момент за дверью высокий женский голос.

Я вздрогнула, словно меня окатили студеной водой.

— Добрый вечер, Отани-сан! — проговорил тот же голос более решительным тоном, и я услышала, как заскрипела в передней дверь. — Отани-сан, вы дома? — В голосе незнакомки послышались сердитые нотки.

Только после этого муж вышел в переднюю.

— В чем дело? — спросил он, и я увидела, что лицо его искажено страхом.

— Как «в чем дело»? — повторила женщина. — Такой приличный дом, а вы занимаетесь воровством! Прекратите эту неуместную шутку и верните, пожалуйста, то, что вы взяли. Иначе я заявлю в полицию!

— Что?! Да как ты смеешь?! Вон отсюда, а то я сам обращусь в полицию!

В это время послышался мужской голос:

— Ну, знаете, это уже наглость! Как вы разговариваете с нами?! Пошутили и довольно. Ничего себе, присвоил чужие деньги и гонит. Мы и так натерпелись из-за вас, и вот вы нас отблагодарили. Не думал я, что вы окажетесь таким.

— Это шантаж! — срывающимся голосом крикнул муж. — Убирайтесь вон! Если у вас есть ко мне претензии, милости прошу завтра!

— Ах, вот как! Выходит, вы и вправду отменный негодяй! Что ж, придется идти в полицию.

Мне стало страшно — в голосе мужчины уже слышалась злость.

— Можете идти! — крикнул муж, но в его тоне не было прежней уверенности.

Я встала, накинула на ночное кимоно хаори, открыла дверь в переднюю и поздоровалась.

— Добрый вечер!

— О, это вы, хозяйка.

В передней стояли мужчина и женщина. Мужчине было лет пятьдесят, он был одет в короткое пальто. Он поклонился в ответ на мое приветствие, но полное лицо его хранило сердитое выражение. Его спутнице было лет сорок, это была худощавая, невысокая, опрятно одетая женщина.

— Извините, что мы столь поздно, — сухо сказала она и сняла с головы платок.